Сборник гражданской лирики разных лет
http://proza.ru/2010/02/16/1622
Заключённые лагерей (Памяти жертв 1937-го и 48-го годов)
Выживая позор из памяти,
Боль любимых, отцов, матерей,
Вы за всех за нас страдаете,
Заключённые лагерей.
За идею, за деньги — по-разному
Приближение царства теней
Ожидаете безобразное,
Заключённые лагерей.
С каждым днём финал неминуемый
Назревает в сознанье верней,
И из чёрточек круг образуемый
Ждёт приказа замкнуться скорей.
По морщинам, что в зеркале старом,
Измеряя остаток дней,
Я сочувствую тем, кто на нарах —
Заключённый бесплодных идей.
* * *
Емельян Пугачёв
— Пускай четвертуете, суки! —
Вскричал Емельян Пугачёв.
Астральным мечом длит безрукий
До площади Красной плечо.
— Навечно зовися Красной! —
Слетело с бунтующих губ.
В крови умирал несчастный,
Убивший всю площадь труп.
* * *
Когда-нибудь
Путь от утробы до трубы –
Рабы мы или не рабы?
Жизнь до трубы иль просто гроба –
Путь от утробы до утробы.
Когда-нибудь воскресну вновь,
И пропою тебе я гимны,
Многострадальная отчизна,
Где ложью кажется любовь,
И где любовь как ложь смеётся,
Глотая истину скорей;
Где алкоголь рекою льётся,
И я такой же… Мне налей!
Где в кокаиновых дорожках
Носы нездешнего зверья…
Попробовать, что ли, немножко?
Забывшись, отыскать себя?..
Где бродят: пьяный участковый,
Русалка в пудре, голубой,
И новый русский, и неновый,
Или как я – ну никакой…
Где царь стоит на страже злата,
А кто-то жаждет перемен…
Пусть приведёт судьба куда-то,
Где нет надуманных проблем.
* * *
Агрессиолин
Агресиолин: убивая друг друга,
Вкололи наркотик солдатам их стрАны,
Заставив забыть тепло близкого круга,
И что хоронить нас ещё слишком рано.
Войной безмятежный покой заслонив,
Впиваясь ногтями в разбитые лица,
Разбитые души в аду похронив,
Разбитые выбросив ампулы, шприцы,
Разбит. Паралич разорвал весь резерв.
Убит. Перерублен. Разорван их нерв.
* * *
Не время
Нервное время бьётся в мозгах.
Калёным железом впивается страх,
В глазах отражается адским огнём.
С тобою на вертеле только вдвоём.
Как боковой в зубы, вновь АСКП.
Потерян в толпе на чужой я тропе…
Весь день здесь как тень,
И не жди перемен…
Спасенье есть всё ж —
Для тех, кто похож…
* * *
Жертвам фашистского режима
«Америка — это фашистская Германия, которой управляют евреи» (Виктор Пелевин, «Прощальные песни политических пигмеев пиндостана»)
Мёртвый, стою я в толпе
Таких же евреев Освенцима.
Туман ядовитый в трубе
Забрал мою жизнь… но не сердце.
До смерти затравлен. В толпе.
Не нужно вам плакать и лгать!
Клянусь я и вам и себе
Отныне стихов не слагать.
* * *
Наука бездумья
Науку бездумья впитав с молоком,
Ты в ящик упёрся с бокалом привычным.
Твой выбор так прост — быть всегда дураком;
Умеренно-злым, от других неотличным.
Самостоятельность мысли — порок.
Быть не таким — непростительный промах.
Просто скопи соглашательства впрок,
Правнукам чтоб передать в хромосомах.
При солнечном свете пыли не скрыться.
Начало пути приближает финал.
Не сам выбираешь, когда появиться,
Но сам констатируешь, что ты устал.
* * *
Телекамера в метро
…И скромно отвернулись объективы,
Лишь друг на друга с ласкою глядят;
Из Центра разные приходят директивы,
И твёрдо разности по-разному твердят.
В метро взрыв может миг заставить взвыть,
И Вечностью войти в врата Валхаллы всех, кто рядом,
Но жизнь не та, увы, что даст себя забыть,
Рай ценой крови очень может оказаться адом…
6.09.06
* * *
Беслан
От наркотиков мозги свои все нужно растерять,
Чтобы детям в спины научиться стрелять.
Рука твоя сколько жизней унесла?
Не простим вам, сволочи, никогда «Беслан»!
В аду продолжишь муки своей дурацкой смерти –
Ты был бесланцами убит в порыве жажды мести!
Ты думал безнаказанно вершить свой страшный суд.
Но где твой Бог теперь? В аду тебя лишь ждут!
Тебя не забудет наша страна.
Нам всем так жаль: смерть одна лишь дана!
Убить тебя мало один только раз!
Всё ж кара настигнет любого из вас.
* * *
Моя Родина
Здесь нужно выстрадать свою несвободу.
Одно здесь лишь право — на отсутствие прав.
Можешь ты действовать себе лишь в угоду,
Иль для других — всегда ты будешь не прав!
* * *
06.06.06
Меня рвёт, когда я вижу тебя!
Меня рвёт, когда я слышу твой смех!
Меня рвёт, когда ты гребёшь под себя,
Без тени сомненья входя снова в грех!
Рвёт от твоих обещаний,
Рвёт от посулов пустых…
От дураков и от пьяных
(Вместе и глупых, и злых).
От невозможности выжить,
От участи вечно мечтать.
От брызнувшей некогда спермы,
Сумевшей меня всё ж зачать…
Рвёт от тоски и обмана.
От безнадёжности стен.
Рвёт от любого дурмана —
Разом, всего, насовсем!..
От ненатурального секса.
От недолговечной любви.
И от того человека,
Что вышел сухим из крови.
От глупой надежды на чудо,
И от сомнений в себе.
От тварей, подобных Иуде:
Всех тех, кто не верен судьбе.
Рвёт от всего, что я вижу,
И от всего, что во мне:
Многое я ненавижу
В когда-то великой стране!
От тошнотворной рекламы,
Аббревиатуры PR —
Нагромождений из хлама —
Да так, что бросает аж в жар!
Рвёт и от «Кода да Винчи»:*
Вся эта чушь не по мне.
Рвёт от души половинчатой:
Люблю только «да» или «нет».
Что будет дальше? Не знаю,
Хватит ли желчи во мне,
Чтоб обрыгать врата рая,
Или хоть чёрта в огне…
P.S.: Тот, кто прочёл мои шальные строчки
(Им жизнь я дал, как в шторм морским волнам!) —
Знай, не спешу отнюдь я ставить точку!
Прошу тебя, продолжи список сам!
* — автор прочитал только первые 100 страниц, и он допускает в теории мысль, что дальше ему могло понравиться (отметьте, какой прогресс по сравнению с Венедиктом Ерофеевым, который не дочитал «Мастера и Маргариту», но был уверен, что это полная чушь…)
* * *
Склонив овал лица
Склонив овал лица над унитазом,
Ты облегчил души тяжёлый груз.
Ты будешь снова, снова, раз за разом,
Ждать не похмелья, а визит прекрасных муз.
О, непонятность неоправданного зла!
О, беспредметность спора стула и стола!
В стране бездушных, слабых жертв аборта
Никто не прав, все в страхе жмутся к борту,
Тому, что слева — их надежда не легка!
Но смерть уже видна, для всех одна —
Твой путь — запомни — он не на века,
И вновь кровава над Москвой Луна.
Склонив рабочий член над унитазом,
Ты облегчил немного этим свою жизнь.
И снова в битву, убеждаясь раз за разом,
Что человек — лишь примитивный механизм.
* * *
Не моё поколение
Поколение мутантов
Ядерных отходов,
Черепашки-ниндзя,
Мы идём вперёд.
В телеке реклама —
Учат жить, уроды,
Чтобы контролировать
Мой родной народ.
* * *
Венти, Ленти и Икарлсон из подпола Альфа-Бета
На что меня ты вдохновишь,
Куриный мой фаст-фуд-фетиш?
«TNS» бесплатной карамелью,
Детство древнее «Марией-Мирабелью»;
Пузокрылый вентилятор… Вася,
Карслон – смотри!
— Не напрягайся…
Чресполосица – чужие чьи-то чресла.
Что-то липкое на поручне от кресла.
Ты пришла, пришла как все другие
Мысли вялые, бесплодные, нагие.
Новый стих, пока не ставший старым.
Он затих, задавленный задаром.
Тьма навек
Начнёт… Начать… Начало…
Смысла брег
Вдали… Вот и не стало!
Распоясанный задором юных лет,
Черепками вымолвил обет:
«Не вернуться никогда в тот край,
Где царь Ирод – Телевизорай!»
Пролетел Икарлсон в подпол.
Полтергейст раздвинул чем-то стол.
Стал овал вершиться. Кастанеда –
Это воин… Ну а «V» – победа!
* * *
Муравьиная страна
Сегодня ты меня достал,
Мой внешний мир!
Я зол как пёс.
По правилам твоим играл.
Отныне
В пользу светлых грёз
Я ухожу из этой гонки
Собак за приз – кусочек кости.
Кишка моя чрезмерно тонка:
Не хватит пролетарской злости,
Не хватит лексики забойной.
И грусть меня гнетёт, что странно.
Здесь место толстым, а не стройным.
Я нервным стал чрезмерно рано.
Всё ж верю: так всё лишь у нас.
А у других иначе всё же.
Но свой единый звёздный час
Я вырву и в больнице тоже,
Ведь Цой был прав, когда сказал:
Всё ж меньше «в несколько» их «раз»,
Здоровых, то есть. Также верно он указал
С презреньем нам на стадо муравьиных масс.
Я ухожу от беготни. Я ухожу, хамьё, от вас.
Где разум был? Жаль, что не знал:
Деление на «наш» — «не наш»
Не для того, кто не предал.
Он не предал, был верен, шёл,
Но вышел весь, весь без остатка.
Он словом и собою песнь заплёл,
Но проиграл другим с собою схватку.
Не пройден им маршрут.
Проблем всех не решил.
Но люди всё же врут:
В чём мог, он победил.
* * *
Кровавое царство террора — since 1917
Питер. Поребрик, парадное…
Пролетарии всюду празднуют:
Победа, для сердца отрадная,
Как падаль и яд, заразная.
Поребрик, парадное… Питер.
Плешивый смеётся главарь.
Грядут времена новых литер,
Кровавые, как киноварь.
Несложно творцам Ленинграда
Обречь всех своих на муки.
Чьей совести гласу средь ада
Одолеть того времени звуки?
Как жаль, никому не на руку
Подобных себе засилье.
Грассируя, лысая сука
Открыла простор для насилья.
Грядут времена лихие
Под стягом богини Авроры.
Расплата за все грехи их –
Ужасное царство террора.
В Москве девятьсот семнадцатого
Победу запомнили чтобы,
Грядёт в свой черёд, может статься,
Победа усатого Кобы…
В новейшее время по рациям
Вызывают автобус омоновцев:
С комфортом и прям с демонстрации
По зонам везут лимоновцев.
Пройдут ещё долгие годы,
Их чашу терпенья полня,
И может так быть, уж не водами
Зальётся вдруг наша земля…
P.S.
Лежи в мавзолее ты, лысый!
Лимонов, пиши себе книги!
Всё это мои сны и мысли,
Я верю лишь в мирные сдвиги…
* * *
Green south dead enough!, или Читая мемориальные таблички
Памяти жертв терактов в Московском метрополитене, особенно на юге зелёной ветки (отсюда и название такое…)
Живой, мной он не был замечен,
А мёртвый — неведомо где,
Всё ж будет навек здесь отмечен
Погибший Маврицын Д.Е.
Достаточно мёртвый Маврицын.
Ушлёпки-убийцы всё пляшут,
Смакуя козла ягодицы;
Под куполом смерть машет с башен,
Что трупами крепче и выше;
Где мяса куски, прочий stuff;
В которых людей съели мыши.
Кончайте — green south dead enough!..
Страх бьётся в пустых рукавицах,
Ведь нет никаких уж синиц
В железных и мрачных гробницах,
Где кость — как котлеты из птиц,
Намотаны вены на спицы:
Ад. Наглые чёрные черти
Здесь жнут урожай чёрной смерти,
И мнутся в агониях лица;
Твоё и моё? Нет, но наши.
Храм зла, да козла ягодицы.
Усопшие — торф адской пашни?!
И мне этот ужас не снится!!!
В метро ведь green south dead enough!
Безжизнен, покинут состав.
И я — на такую плиту?!
…проснулся в холодном поту.
Both comments and pings are currently closed.