Мир души А.С. Михеева ("Metbrother")

http://www.realmusic.ru/songs/750407/ слушаем все!! на гитаре — мой брат.

Я б так хотел жить с топорною рожей.
Просто хотел бы тупым быть быдлОм.
Нет, не хочу я носить образ божий:
Нет сил бороться с маразмом и злом.

Ну-ка со мной: один-два-три-четыре!
Это самая лучшая перспектива в мире.

Просто не думать, а плыть по теченью:
Тупо работать, курить, много пить.
Просто ебаться, когда нету лени.
Стать телевизором, только им жить.

Ну-ка со мной: один-два-три-четыре!
Это самая лучшая перспектива в мире.

Только футбол, наркота лишь и драки.
Пара игрушек, ещё меньше книг:
У сына увидев в руках эти знаки,
Дать по ушам и тем вылечить сдвиг.

Ну-ка со мной: один-два-три-четыре!
Это самая лучшая перспектива в мире.

Просто остаться собой до финала,
С рюмкой в руках, сигаретой в зубах,
Без лишних забот и под глазом с фингалом,
С улыбкой дебила на полных устах.

Ну-ка со мной: один-два-три-четыре!
Это самая лучшая перспектива в мире.

плач
Апологеты сталинизма!
Вам так легко, вы как в кино.
Глобальней и прочней марксизма
Кирпичный дом. К чему окно?

Всегда вопя одно и то же
Во благо быдло-большинства,
Убить все мыслящие рожи
Хотят, и — не расти трава!

Как будто взрыв метеоризма,
Взлетел «Apollo», но пред ним
Взлетело ghetto stalinisma —
Там пепел, тьма и только дым.

Бокал
Выжать себя в стакан жизни полный:
Разом, всего — не по капле!
Хлюпая, брызгай и пускай волны!
Эй, ты не мог бы shut up ли?!

Пейте, уроды и не уроды!
Пейте и пойте мне гимны.
Пусть дорогие целебные воды
Лягут на дно. Увы мне!

Бейте бокалы, полные яда,
С глупой и пагубной миной.
Жрите! Сварил суперповар из ада
Суп из себя с бензином.

У замечательного канадского ванкуверского коллектива «Annihilator» под управлением бессменного лидера Jeff Waters есть композиция под названием «Drive». Вот её текст:
«DRIVE! I’m gonna do what I want
And I don’t care about the rest
And if I fall I will get up
I will deliver my best
THIS will be a lonely road
But it’s what I choose
The pain and the sacrifice
I got nothing to lose
I’m alright, I’m okay
I’ll survive another day
I’m alright, go away
Can’t you hear the words I say
Nothing but madness, no one to talk to
Feeling like you’re all alone
Fearing the failure, preparing to wait
Dealing with it all on your own
Tell me I can’t but I’m not listening
It doesn’t matter what you say
Try if you want to, change my destiny
But I’ll get there someday
Sometimes I think I’m going under
Don’t know if I can take no more
But then I turn them into hunger
I’ll turn this battle into war
FASTER I’m gaining momentum
I’m getting closer to my goal
Nothing can stop me or get in my way
I’m in complete control
Failure! I’m under adoption
Past the point of no return
Nothing gets easy and nothing’s free
Sucess you learn»
Зная по опыту, что не все люди знают английский, перевожу этот текст:
«Драйв! Я буду делать, что я хочу,
Мне плевать на остальное.
Если я паду, то я поднимусь.
Я сделаю всё, что смогу.
Это одинокая дорога,
Но я выбрал её.
Боль, самопожертвование…
Мне нечего терять.
(припев):
Я ол’райт, я окей.
Я выживу ещё один день.
Я ол’райт, я окей.
Слышишь, что говорю?

Ничего кроме сумасшествия, не с кем поговорить.
Кажется, что ты одинок.
Страх проиграть, готовность ждать —
Ты с ними один на один.
Кто-то говорит, у меня не получится, но я не слушаю.
Плевать, что они говорят.
Попытайся изменить мою судьбу, если хочешь!
Однажды я доберусь до цели.
Иногда мне кажется, всё рушится.
Я сомневаюсь, смогу ли терпеть это ещё.
И тогда я обращаю всё в голод —
Эта битва станет войной.
Быстрее! Я ловлю импульс.
Я ближе к цели.
Меня не остановить, не устоять на пути.
Весь контроль за мной.
Промах! Но я принял решение.
Не вернуться назад.
Ничего не достаётся легко и бесплатно.
Успех придёт».
Тема достижения успеха засчёт собственного неимоверного усилия в высшей степени близка не только Джеффу, но и мне, а также была близка Даниилу Ивановичу Ювачеву, более известному как Хармс. Смотрим его дневниковую запись от 6 мая 1935 года:
«Смотрел картину «Частная жизнь Петра Виноградова». Сначала ругался, говоря, что это пошлятина. Но потом даже понравилось. Я люблю сюжет на тему:человек напряженным трудом добивается больших дел».

Сейчас в рейтингах этого сайта моя страница занимает 6, 8 и 11 места, везде с PR-рейтингом два. Интересно, ежемесячное бабло за разные места суммируется?.. Так как я снова беден, это позволило бы мне оплачивать не только интернет, но и мобилу, что существенно облегчило бы жизнь…

http://files.mail.ru/5KBSUN качаем первую половину последней главы, так как с нормальным форматированием всё равно нигде не получается опубликовать (пропадают жизненно важные шрифты)…

You walked through the park
It was quiet and dark
Without any word
The world seemed so odd.
You suddenly stopped,
Quite interrupted,
Cause you saw a bird —
Scattered and torn,
It was ravaged and gored…
And without simple turn
You kicked it instead;
From now on you’re damned!

Dead bird’s damnation
You and I we all shall fall
Dead bird’s damnation’s
Gonna rule this freaking world
Dead bird’s damnation
Is your head already dead?
Dead bird’s damnation
Very well, use ass instead!!
dead bird’s damnation

Когда я прочитал впервые (в 2009-ом году) «Это я, Эдичка», шок был слишком силён, чтобы оставить автора произведения в дальнейшем без внимания. Сейчас все лимоновские книги скачаны, постепенно мной читаются — увы, в печати их найти нелегко («Не переиздают» — признался мне сам автор). Однако не всё у Эдуарда мне одинаково интересно. Многое удаляется недочитанным. К этой категории нельзя отнести истории отношений лирического героя со своими женщинами и жёнами — как правило, поэтессами и красавицами. Мне даже захотелость почитать публикации и самих «лимоновских женщин» — например, книгу Наталии Медведевой «А у них была страсть» проглотил в момент. Особенно интересным оказалось, что, в отличие от книг умерших Довлатова и Вен. Ерофеева, у лимоновских есть продолжение, которое тянется до текущего момента и дальше в будущее. Лимонов всё также влюбляется, расстаётся, вдохновляет и вдохновляется. Возможность читать в нашем времени актуальные работы Эдуарда и его бывших подруг меня радует. Порадовала и работа (насколько я знаю, пока не напечатанная) Елены Курапиной под названием «Эдичка, это Я!!!»

Синопсис данной работы:
«Елена — студентка из Петербурга, стриптизёрша, драматург и дочь алкоголички — знакомится с известным одиозным писателем, который старше её на 42 года. У них складываются странные отношения: энергия молодости, решительность, сумасбродство Елены резко контрастируют с самодовольным скептицизмом Любимого. Результатом становится переезд Елены в Москву, совместное с ним проживание.
Писатель олицетворяет для Елены весь мир и всю возможную мудрость человечества. Она находит себя в любви к нему, обожествляет его, пытается стать ему достойной спутницей жизни. Но к героине со временем приходит осознание того, что сожительство с одиозным писателем подавляет в ней собственную личность. Образ «Великого Мастера», возникший в её опьянённом любовью и аурой именитости писателя сознании, резко отличается от того, что она видит и ощущает в реальной жизни с ним.
Елена неумело, но отчаянно направляет всю свою энергию на то, чтобы сохранить союз с Любимым, что доводит её до нервного истощения. Постоянное недовольство возлюбленной, «причуды и странности» пожилого гения заставляют Елену сознательно пойти на ложь — отчаявшись, рассказать Любимому небылицу о выдуманной измене, — и со скандалом порвать отношения.
Оказавшись в одиночестве в чуждой столице, без средств к существованию и какой-либо опоры, обезумевшая от любовного разочарования Елена находит в себе силы начать новую жизнь…»

http://proza.ru/2010/02/16/1622

Заключённые лагерей (Памяти жертв 1937-го и 48-го годов)

Выживая позор из памяти,
Боль любимых, отцов, матерей,
Вы за всех за нас страдаете,
Заключённые лагерей.
За идею, за деньги — по-разному
Приближение царства теней
Ожидаете безобразное,
Заключённые лагерей.
С каждым днём финал неминуемый
Назревает в сознанье верней,
И из чёрточек круг образуемый
Ждёт приказа замкнуться скорей.
По морщинам, что в зеркале старом,
Измеряя остаток дней,
Я сочувствую тем, кто на нарах —
Заключённый бесплодных идей.

* * *

Емельян Пугачёв

— Пускай четвертуете, суки! —
Вскричал Емельян Пугачёв.
Астральным мечом длит безрукий
До площади Красной плечо.
— Навечно зовися Красной! —
Слетело с бунтующих губ.
В крови умирал несчастный,
Убивший всю площадь труп.

* * *

Когда-нибудь

Путь от утробы до трубы –
Рабы мы или не рабы?
Жизнь до трубы иль просто гроба –
Путь от утробы до утробы.
Когда-нибудь воскресну вновь,
И пропою тебе я гимны,
Многострадальная отчизна,
Где ложью кажется любовь,
И где любовь как ложь смеётся,
Глотая истину скорей;
Где алкоголь рекою льётся,
И я такой же… Мне налей!
Где в кокаиновых дорожках
Носы нездешнего зверья…
Попробовать, что ли, немножко?
Забывшись, отыскать себя?..
Где бродят: пьяный участковый,
Русалка в пудре, голубой,
И новый русский, и неновый,
Или как я – ну никакой…
Где царь стоит на страже злата,
А кто-то жаждет перемен…
Пусть приведёт судьба куда-то,
Где нет надуманных проблем.

* * *

Агрессиолин

Агресиолин: убивая друг друга,
Вкололи наркотик солдатам их стрАны,
Заставив забыть тепло близкого круга,
И что хоронить нас ещё слишком рано.
Войной безмятежный покой заслонив,
Впиваясь ногтями в разбитые лица,
Разбитые души в аду похронив,
Разбитые выбросив ампулы, шприцы,
Разбит. Паралич разорвал весь резерв.
Убит. Перерублен. Разорван их нерв.

* * *

Не время

Нервное время бьётся в мозгах.
Калёным железом впивается страх,
В глазах отражается адским огнём.
С тобою на вертеле только вдвоём.
Как боковой в зубы, вновь АСКП.
Потерян в толпе на чужой я тропе…
Весь день здесь как тень,
И не жди перемен…
Спасенье есть всё ж —
Для тех, кто похож…

* * *

Жертвам фашистского режима

«Америка — это фашистская Германия, которой управляют евреи» (Виктор Пелевин, «Прощальные песни политических пигмеев пиндостана»)

Мёртвый, стою я в толпе
Таких же евреев Освенцима.
Туман ядовитый в трубе
Забрал мою жизнь… но не сердце.
До смерти затравлен. В толпе.
Не нужно вам плакать и лгать!
Клянусь я и вам и себе
Отныне стихов не слагать.

* * *

Наука бездумья

Науку бездумья впитав с молоком,
Ты в ящик упёрся с бокалом привычным.
Твой выбор так прост — быть всегда дураком;
Умеренно-злым, от других неотличным.
Самостоятельность мысли — порок.
Быть не таким — непростительный промах.
Просто скопи соглашательства впрок,
Правнукам чтоб передать в хромосомах.
При солнечном свете пыли не скрыться.
Начало пути приближает финал.
Не сам выбираешь, когда появиться,
Но сам констатируешь, что ты устал.

* * *

Телекамера в метро

…И скромно отвернулись объективы,
Лишь друг на друга с ласкою глядят;
Из Центра разные приходят директивы,
И твёрдо разности по-разному твердят.
В метро взрыв может миг заставить взвыть,
И Вечностью войти в врата Валхаллы всех, кто рядом,
Но жизнь не та, увы, что даст себя забыть,
Рай ценой крови очень может оказаться адом…

6.09.06

* * *

Беслан

От наркотиков мозги свои все нужно растерять,
Чтобы детям в спины научиться стрелять.
Рука твоя сколько жизней унесла?
Не простим вам, сволочи, никогда «Беслан»!
В аду продолжишь муки своей дурацкой смерти –
Ты был бесланцами убит в порыве жажды мести!
Ты думал безнаказанно вершить свой страшный суд.
Но где твой Бог теперь? В аду тебя лишь ждут!
Тебя не забудет наша страна.
Нам всем так жаль: смерть одна лишь дана!
Убить тебя мало один только раз!
Всё ж кара настигнет любого из вас.

* * *

Моя Родина

Здесь нужно выстрадать свою несвободу.
Одно здесь лишь право — на отсутствие прав.
Можешь ты действовать себе лишь в угоду,
Иль для других — всегда ты будешь не прав!

* * *

06.06.06

Меня рвёт, когда я вижу тебя!
Меня рвёт, когда я слышу твой смех!
Меня рвёт, когда ты гребёшь под себя,
Без тени сомненья входя снова в грех!
Рвёт от твоих обещаний,
Рвёт от посулов пустых…
От дураков и от пьяных
(Вместе и глупых, и злых).
От невозможности выжить,
От участи вечно мечтать.
От брызнувшей некогда спермы,
Сумевшей меня всё ж зачать…
Рвёт от тоски и обмана.
От безнадёжности стен.
Рвёт от любого дурмана —
Разом, всего, насовсем!..
От ненатурального секса.
От недолговечной любви.
И от того человека,
Что вышел сухим из крови.
От глупой надежды на чудо,
И от сомнений в себе.
От тварей, подобных Иуде:
Всех тех, кто не верен судьбе.
Рвёт от всего, что я вижу,
И от всего, что во мне:
Многое я ненавижу
В когда-то великой стране!
От тошнотворной рекламы,
Аббревиатуры PR —
Нагромождений из хлама —
Да так, что бросает аж в жар!
Рвёт и от «Кода да Винчи»:*
Вся эта чушь не по мне.
Рвёт от души половинчатой:
Люблю только «да» или «нет».
Что будет дальше? Не знаю,
Хватит ли желчи во мне,
Чтоб обрыгать врата рая,
Или хоть чёрта в огне…
P.S.: Тот, кто прочёл мои шальные строчки
(Им жизнь я дал, как в шторм морским волнам!) —
Знай, не спешу отнюдь я ставить точку!
Прошу тебя, продолжи список сам!

* — автор прочитал только первые 100 страниц, и он допускает в теории мысль, что дальше ему могло понравиться (отметьте, какой прогресс по сравнению с Венедиктом Ерофеевым, который не дочитал «Мастера и Маргариту», но был уверен, что это полная чушь…)

* * *

Склонив овал лица

Склонив овал лица над унитазом,
Ты облегчил души тяжёлый груз.
Ты будешь снова, снова, раз за разом,
Ждать не похмелья, а визит прекрасных муз.

О, непонятность неоправданного зла!
О, беспредметность спора стула и стола!
В стране бездушных, слабых жертв аборта
Никто не прав, все в страхе жмутся к борту,
Тому, что слева — их надежда не легка!
Но смерть уже видна, для всех одна —
Твой путь — запомни — он не на века,
И вновь кровава над Москвой Луна.

Склонив рабочий член над унитазом,
Ты облегчил немного этим свою жизнь.
И снова в битву, убеждаясь раз за разом,
Что человек — лишь примитивный механизм.

* * *

Не моё поколение

Поколение мутантов
Ядерных отходов,
Черепашки-ниндзя,
Мы идём вперёд.
В телеке реклама —
Учат жить, уроды,
Чтобы контролировать
Мой родной народ.

* * *

Венти, Ленти и Икарлсон из подпола Альфа-Бета

На что меня ты вдохновишь,
Куриный мой фаст-фуд-фетиш?

«TNS» бесплатной карамелью,
Детство древнее «Марией-Мирабелью»;
Пузокрылый вентилятор… Вася,
Карслон – смотри!
— Не напрягайся…
Чресполосица – чужие чьи-то чресла.
Что-то липкое на поручне от кресла.
Ты пришла, пришла как все другие
Мысли вялые, бесплодные, нагие.
Новый стих, пока не ставший старым.
Он затих, задавленный задаром.
Тьма навек
Начнёт… Начать… Начало…
Смысла брег
Вдали… Вот и не стало!
Распоясанный задором юных лет,
Черепками вымолвил обет:
«Не вернуться никогда в тот край,
Где царь Ирод – Телевизорай!»
Пролетел Икарлсон в подпол.
Полтергейст раздвинул чем-то стол.
Стал овал вершиться. Кастанеда –
Это воин… Ну а «V» – победа!

* * *

Муравьиная страна

Сегодня ты меня достал,
Мой внешний мир!
Я зол как пёс.
По правилам твоим играл.
Отныне
В пользу светлых грёз

Я ухожу из этой гонки
Собак за приз – кусочек кости.
Кишка моя чрезмерно тонка:
Не хватит пролетарской злости,

Не хватит лексики забойной.
И грусть меня гнетёт, что странно.
Здесь место толстым, а не стройным.
Я нервным стал чрезмерно рано.

Всё ж верю: так всё лишь у нас.
А у других иначе всё же.
Но свой единый звёздный час
Я вырву и в больнице тоже,

Ведь Цой был прав, когда сказал:
Всё ж меньше «в несколько» их «раз»,
Здоровых, то есть. Также верно он указал
С презреньем нам на стадо муравьиных масс.

Я ухожу от беготни. Я ухожу, хамьё, от вас.
Где разум был? Жаль, что не знал:
Деление на «наш» — «не наш»
Не для того, кто не предал.

Он не предал, был верен, шёл,
Но вышел весь, весь без остатка.
Он словом и собою песнь заплёл,
Но проиграл другим с собою схватку.

Не пройден им маршрут.
Проблем всех не решил.
Но люди всё же врут:
В чём мог, он победил.

* * *

Кровавое царство террора — since 1917

Питер. Поребрик, парадное…
Пролетарии всюду празднуют:
Победа, для сердца отрадная,
Как падаль и яд, заразная.

Поребрик, парадное… Питер.
Плешивый смеётся главарь.
Грядут времена новых литер,
Кровавые, как киноварь.

Несложно творцам Ленинграда
Обречь всех своих на муки.
Чьей совести гласу средь ада
Одолеть того времени звуки?

Как жаль, никому не на руку
Подобных себе засилье.
Грассируя, лысая сука
Открыла простор для насилья.

Грядут времена лихие
Под стягом богини Авроры.
Расплата за все грехи их –
Ужасное царство террора.

В Москве девятьсот семнадцатого
Победу запомнили чтобы,
Грядёт в свой черёд, может статься,
Победа усатого Кобы…

В новейшее время по рациям
Вызывают автобус омоновцев:
С комфортом и прям с демонстрации
По зонам везут лимоновцев.

Пройдут ещё долгие годы,
Их чашу терпенья полня,
И может так быть, уж не водами
Зальётся вдруг наша земля…

P.S.

Лежи в мавзолее ты, лысый!
Лимонов, пиши себе книги!
Всё это мои сны и мысли,
Я верю лишь в мирные сдвиги…

* * *

Green south dead enough!, или Читая мемориальные таблички

Памяти жертв терактов в Московском метрополитене, особенно на юге зелёной ветки (отсюда и название такое…)

Живой, мной он не был замечен,
А мёртвый — неведомо где,
Всё ж будет навек здесь отмечен
Погибший Маврицын Д.Е.

Достаточно мёртвый Маврицын.
Ушлёпки-убийцы всё пляшут,
Смакуя козла ягодицы;
Под куполом смерть машет с башен,

Что трупами крепче и выше;
Где мяса куски, прочий stuff;
В которых людей съели мыши.
Кончайте — green south dead enough!..

Страх бьётся в пустых рукавицах,
Ведь нет никаких уж синиц
В железных и мрачных гробницах,
Где кость — как котлеты из птиц,

Намотаны вены на спицы:
Ад. Наглые чёрные черти
Здесь жнут урожай чёрной смерти,
И мнутся в агониях лица;

Твоё и моё? Нет, но наши.
Храм зла, да козла ягодицы.
Усопшие — торф адской пашни?!
И мне этот ужас не снится!!!

В метро ведь green south dead enough!
Безжизнен, покинут состав.
И я — на такую плиту?!
…проснулся в холодном поту.

http://proza.ru/2010/02/16/1556

* * *

Любовь… вторая… третья… тридцатая… сто пятая,
Я впитывал тебя и сердцем и душой,
Но лишь чужое сердце шептало мне невнятное,
Я забывал тебя и обретал покой.

Всегда готов принять от милой новой ласки,
Пускай лишь она думает — я вовсе не такой;
Готов смотреть часами в её прекрасны глазки,
Пока не заменило уст приветствие рукой.

Я знаю это точно,
Уверен, это так –
Я – человек порочный,
Простой аморофаг.

С собою буду честен я:
Продолжу то, что делал.
Поток любви несёт меня.
Курс намечает тело.

* * *

Хочу…

Хочу погубить тебя лаской,
Используя все части тела,
Так, чтобы огнём кровь кипела,
Взрываясь в убийственной сказке.

Хочу разорвать тебе душу,
Пить кровь и есть сердце на ужин.
Иное задаром не нужно
Тем, кто пульс неба слушал.

И в этом последнем акте,
Прервав его ход одним мигом,
Уйду, как пришёл, то есть с криком,
Пить пиво в досрочном антракте.

* * *

Только эта ночь

Кто знал, что эта ночь дана
Для нас с тобой всего одна?
И память воскресит опять
Былое счастье, лик, кровать…

А ты с другим. И х*й бы с ним.
А ты с другим. Забыть тебя,
Жить днём одним.
С другим?
И пусть!
Пусть не одна…
А я ушёл
Путём моим,
Дорогой сна…

Да, было всё. И то и это.
И день ворвался царством света.
Ты, Л., ушла. Ушла навек.
Теперь я тень? Иль человек?

И ты с другим. И я один.
Да наплевать мне! Героинь
Себе найду в постель с десяток!
А ты исчезнешь, память. Дым!
И догорит любви остаток,
И с ним с тобою догорим…

* * *

Смысла и света во мне больше нет.
Всё, что осталось со мной — больной бред.
Мечусь и страдаю в разлуке с любимой.
Мир пуст; нет для счастья и тени причины.

Зачем мне те горести, что здесь, во мне?
Без света любви я погибну во тьме.
Ты смыслом была мне, с тобой видел чудо.
Не жаль, что умру, жаль, с тобой уж не буду!

Во сне ты приходишь ко мне иногда,
Но утром я вспомню, что сон — ерунда!
Визит твой во сне — разве он был мне нужен?
Вновь утренний ад предстаёт — я разбужен!

* * *

Рассвет

Плачь, солнце, но дай причаститься
Волшебства драгоценнейших слёз.
Позволь вслед за ними пролиться
В души мир кошмаров и грёз.

Спокойно ложись, засыпая:
Для солнца в ночи места нет…
Напомню о том лишь, родная,
Что утром я вновь жду рассвет.

* * *

Без цвета

И в грязном вагоне гремучей змеи,
В метро, я увидел Её.
Такое же непониманье Твоё,
Такие же грёзы мои…

Она мне напомнила меня самого:
Всё та же бессмысленность взора,
Прикрытого сверху доской гробовой
Бесцветного буднего хора…

Стремленье моё — дожить до конца
Рабочего трудного дня,
Чтоб завтра с утра, без грёз и венца,
Гнить заживо, жаждя огня.

* * *

Ты моё счастье до гроба,
Ты жизнь моя и моя смерть.
Ты богодьявол, и в оба
Буду за милой смотреть.

Хочу тебя, родное солнце,
Как только можно в мире этом.
Хочу, как алчет бомж червонца,
Как рифму точную – поэты…

Боль ада глотая, вступаю в конфликт
С конформизмом в крови миллионов.
Непризнанный всеми; зашедший в тупик,
Нашедший себе компаньонов:

Моё Одиночество Духа, Тоска
И Пламя, и Воля идти…
Как вдруг дружелюбная чья-то рука
Позволила счастье найти.

Зачем? Почему? Для чего? Что мне в нём?
Ответ не услышу, ответ не ищу.
Я буду одною тобой дышать днём,
Весь путь я приму, всё прощу.

* * *

Маргарита и собачьи яйца

Музейный экспонат умеет притвориться.
Собачьи яйца выразили всё…
Так торопился выпить и забыться,
Что позабыл мгновенно про неё.

Ну а она имела свои планы.
Свою рекламу проводила в явь.
Порою ты была лисой коварной.
Мне приходилось добираться вплавь.

Ты вдохновенье мне давала безвозмездно.
Ещё бы, ведь не ведала о том!
Мне слышать правду очень даже лестно,
Коль знаю я, что мысли обо всём

И ни о чём конкретном здесь не в моде.
Я примеряю странный артефакт.
Я одеваюсь только по погоде,
Я попадаю резонансу в такт.

* * *

Тебе Одной Посвящаю

Нас может вновь срастить Судьбой
В другом пространстве, веке, крае.
Никто заранее не знает,
Но мы уже не сплетены.

Души порывы разорвали
Всё то, что мы сплотить пытались,
Чем быть могли, но всё ж не стали.
Крупицы разъединены…

А может, то был лишь мой сон.
А может, не был я влюблён.
И век за веком в новых жизнях
Уже не повторится он.

Но сон был радостен. Я жил
Реальней, чем в толпе порочной.
Я жил, я это знаю точно.
И жил я лишь тобой одной…

* * *

Ломка жизнью (unplugged version) + Впечатления от экзистенции безнравственности — одно в другое вяло переходит…

Звенящий треугольник
Бессмысленного бреда…
Цена таланта — молодость,
А жизнь — цена победы.

Вновь ломка жизни входит
И в сон и в явь, ликуя,
А серость жадно смотрит,
Завидует, тоскуя,

И проникая болью
Под кожу и в подкорку.
Посыплю рану солью,
Другое раз без толку…

Готов был брильянты влагать тебе в уши,
Но время вдохнуло равнодушие в души.

На время подует на нас тёплый бриз,
Прекрасный почин – равноправия миг…
В одной мышеловке зачем столько крыс?
Как бомба из фильма – в душе нервный тик.

Времена лупоглазой прозы
Вспоминая, душа немеет,
Ведь ей путь предстоит неблизкий:
Только он свою суть имеет.

Готов был вложить упованье в ик-ону,
Но в мире лишь вызов диктует законы…
Готов был поставить я крест в центр мира,
И выяснить, что же такое порфира…

— Мой стих шоколаден? Красив? Ненагляден?
— Закрыл бы ты рот, трижды будь ты неладен!!

* * *

Ты хочешь быть рядом со мной,
Когда грянет гром?
Ты хочешь быть рядом со мной
Вдвоём под дождём?

Ты выдержишь тяжесть проклятья
И горечь разлук,
Когда Бытие проверяет,
Беря на испуг?

* * *

01.01.01

Мне греет душу память о тебе:
В грядущее из прошлого пусть длится!
Тобой дан образ просветлённый мне.
Им жизнь, мне данная тобою, озарится!

* * *

Tempt the fates

Я переехал в мир мечты –
Там лучше, чем в банальном «здесь».
Мне незнакомые черты
Открыла ты, Благая Весть!

Я переехал от Судьбы,
Но изменил в пути маршрут.
Окольные сочтя столбы,
Прошёл весь круг – и вновь уж тут.

Твоя большая часть – нажива.
Твои зелёные глаза…
Они – как жгучая крапива,
Они — как ад. Всегда назад

Твоё глядит преображенье,
Цветы кидая в урну зла.
В твоём ущелье – наслажденье,
Твоя аорта рта ала.

Твоя спина новей невесты.
Своей Судьбы страницу – вон!
Твои разрозненны крупицы —
О девстве юном сладкий сон.

* * *

Тебя узрею – вижу диво!
Любая девушка в сравнении с тобой – как выцветшая слива.
Ах, как ты всё-таки красива!
Не только внешне:
Я-то знаю, что и в душе,
Тебе ль не знать,
И нежности, и истинного чувства,
И красоты тебе не занимать.
Люблю, красавица, тебя,
И о тебе пишу любя.
Красивы твои ноги, гибки…
Полжизни отдал б за твою улыбку!
Хочу с тобой побыть наедине,
В лесу, где старые коряги…
Да, в лесу – там есть овраги,
Но нет – не выразить мне на бумаге
Того, что чувствую к тебе!